Работа принесла.

Ожидание
Путь женщины к счастью представляет собой полосу ожиданий. Сначала она ждёт, когда появится он, её мужчина. Потом – когда он скажет ей нужные слова. Затем ждёт от него действий, тоже нужных, после действий – регулярного проявления нежных чувств и доказательств верности. Иногда ждёт чего-то ещё, и ещё, ещё… Наконец, когда все ожидания оправдываются, она успокаивается, усаживается в кресло-качалку, укутывается пледом и под уютное потрескивание камина совершенно счастливая умирает.
http://improza.ru/

---

---

Мой организьм пытается избавиться от накопившегося напряжения страшными сюжетами снов. Сегодня мне опять снилась смерть. Опять – потому что сдается мне, не так давно я об этом писала. Да, она снова умерла в моем реалистичном сне. Опять я проснулась под утро где-то в момент, когда невозможно уже терпеть, и поняла, что это был сон.
Почему подсознание не снимет мое напряжение эротикой? Это меня устроило бы гораздо больше. Я могу еще побегать с штурмовой винтовкой по инопланетной базе, как моя Галочка («г» на глушковский манер) Шепард. Но что с моей головой…

---

Это всегда о любви) На этот раз о ревности.

У меня весна и ощущение любви к окружающему миру, особенно обостряющееся в окружении свежей листвы.
Выходной после напряженной рабочей недели был один и очень насыщенный. Половина дня в уборке, половина в плясках с бубном вокруг забившегося стояка. Стояк вечером пробили с чердака (хорошо, что 9 этаж), но как предотвратить оседание и кучкование остатков кошачьего наполнителя, я не знаю.
Достала два пакета летнего гардероба, пора его распаковывать и убирать свитера!
Воронеж в этом году, как обычно непредсказуем и безденежен =). Это происходит почти каждый год, т.к. за 2 недели до него я праздную ДР и туда уходят все излишки денег. Но вот уже несколько дней я мысленно там. Думаю куда и как ездить, что делать, что с собой брать, кого там увижу, где будем жить и прочее. Эти мысли определенно скрашивают будни, так что даже жаловаться не хочется на то, что всего лишь один выходной был. Ведь скоро уже ехать! Три дня в совершенно другом мире и абсолютно другой атмосфере.
И каждый вечер я завидую сама себе, потому что вместо любых развлечений я сажусь в первый раз читать части ЭльфКвеста, которые не выходили в России в печать (и думаю нескоро выйдут). И там, все любимые герои наперечет. Не могу сказать, что комиксы поражают сюжетными поворотами, как обычно делает манга, но они же такие клевые, живые и почти настоящие))

---

Ну точно сделаю

28.04.2014 в 02:08

Пишет  Diary best:

Пишет  ~Nilena~:

Жалюзи из бумаги

Жалюзи из бумаги. Быстро и недорого

Итак, нам понадобится:

1. Отрез обоев или другой бумаги, идеально подойдут обои под покраску, они тонкие и пропускают свет.
2. канцелярский нож и длинная линейка
3. двухсторонний скотч
4. веревка (не тонкая) у меня бельевая
5. фиксатор на одну дырочку и концевик
6. дырокол

Измеряем окно, где будут жалюзи, и отрезаем нужный кусок, но с одним условием: ширина остается равной окну, а вот длину берем с запасом, т к гармошка ее немного "съест" , у меня размер окна 41/114, а отрез я взяла 41/144

Дальше делаем по центру дырки с помощью дырокола, у меня был в форме сердечек, но по-моему обычные дырочки лучше будут смотреться

На последний край (там где ступенька закончена клеим двухсторонний скотч, отрезок меньше половины (см фото)

Вставляем веревку и расправляем наши жалюзи, что-бы отмерить длину веревки

На верхнем крае вот так фиксируем веревку и заклеиваем по всей лине двухсторонним скотчем

Вот так

Другой край складываем пополам и склеиваем как-бы павлиний хвост )) вот так

Вид с другой стороны

Жалюзи в расправленном виде, теперь можно отрезать веревку, делаем небольшой запас

Одеваем фиксатор и концевик, концевик забыла сфоткать, надеюсь и так понятно

Вот он внизу концевик висит, просто продергиваем в него веревку и делаем узелок

При помощи двухстороннего скотча вешаем на окно


Жалюзи собираются и расправляются при помощи фиксатора, на фото жалюзи собраны, фиксатор в центре

Жалюзи в собранном виде

Жалюзи в расправленном виде

Подборка | Не Бест? Пришли лучше!

---

С утра пораньше я вообще-то пыталась написать о том, каково заниматься велоспортом в городе на холмах. Это самоубийство =) В моем случае нужно или кататься среди машин, коих теперь море на всех улицах, или съезжать с холма, а потом обратно на этот холм забираться. Вчерашняя поездка была увлекательна, она показала, что я привыкла ездить скорости на 5й еще тогда, у меня был старенький городской женский велик без скоростей, с обычными тормозами. Поскольку ездили вдвоем, под конец мне надоело спорить о маршруте, и я согласилась затянуть велик по одной из тех деревянных лестниц, что ведут на холм от реки… Не понравилось. В целом поездили неплохо, но мне хочется спокойных прогулок на велосипеде в парковой зоне, а не по улицам, где постоянно нужно быть бдительным, чтобы не столкнуться с машиной.
В городе очень много машин, здесь большинство считает ее – знаком твоего статуса (к ней надо сразу приобретать абонемент в спортзал, поскольку некоторых разносит до удивительных габаритов от такого образа жизни). А велосипед – это круто, особенно при наличии велостоянок, дорожек или большого парка.

---

Если по нескольку раз в день слушать JCS и Минчина, появляется желание покопаться в Ветхом завете и узнать, что же там в восьмой главе книги Иезекииля.

Не поверите, дальше про библейские тексты

Все-таки христианство – это ребенок по сравнению с древним и пугающим иудаизмом. Пугающим, потому что в текстах куча непонятных слов и понятий, которые дословно никто перевести не смог, а версии слишком разнятся в своих значениях. Однако мне христианский постулат о безоговорочной собственной греховности от рождения всегда казался оскорбительным. И эта идея о том, что одна чья-то смерть когда-то искупила все грехи. «Почему мы его славим (на Пасху)? - Он умер за твои грехи и после воскрес», но я же еще и не грешила! Или родиться – это уже грех и (синоним) плохо? И как можно искупить эти грехи, просто пройдя обряд крещения? Что за взаимозачет, от которого твоя жизнь никак не меняется? Если ты и сделал что-то плохое, нужно искупать это поступками, ведь так учат в детстве. Ударил ребенка в песочнице по голове лопаткой, извинись и предложи ему поиграть вместе своими игрушками. Что творится в детских головах, если у них в семье есть глубоко верующие с основным набором православных правил в голове, но без тех знаний, которые могут дать ответы на детские «почему»?
Но прежде всего, библейские тексты - это летопись истории, как мне хотелось бы верить и туда интересно периодически заглядывать. Хотя религиозные баталии на протяжении всей истории не доставляют мне никакого удовольствия.

---

Майские выходные.
Стало проще даже переносить мигрени от такой хорошей новости: они у меня будут!

---

Бабуля как-то сказала, что ей не важна любовь внука (в контексте, ей важнее его хорошо воспитать), и я восприняла это, как само собой разумеющееся. Надо прекращать эту практику игнорирования вместо удивления и вопросов. Потому что я увидела по скайпу племянников и сейчас у меня в голове крутится отложенный вопрос: Как не нужна любовь? Семейные узы – это важная вещь, которая чтится у нас, а какой в них смысл без любви? Бабуля же не Тайвин Ланнстер, движимый одним лишь чувством долга перед понятием семьи, даже не перед ее членами. Нет, она - женщина строгая, сильная и работящая, но, если задуматься, с общепринятыми проявлениями ее любви я не так часто сталкивалась в детстве. А воспитание – да, это та черта, которую я порой могу и выставить в ряд при демонстрации своих сильных сторон. Мы получали одно за счет недостачи другого, но воспитание детей – это вообще довольно увлекательный эксперимент. Все еще не хочу детей. Я взрослых достаю своими замашками воспитательницы, детей жалко. Вопрос дня: как из этого выйти?
Очевидно это и правда черта поколения, а не отдельного человека.

---

А Иуда у Эндрю-Ллойд Вебера очень схож со мной характером: «бубубу, Иисус, твои люди слишком шумят, нас власти накажут. Бубубу, женщина, куда ты тратишь дорогое масло, можно было бы его продать и раздать деньги беднякам. Бубубу, Иисус, ну ты посмотри на эту размалеванную девицу, где ты только откопал такую.»
Ничего не могу с собой поделать, хочется уже головой побиться об стену. Мне нужное какое-то озарение, просветление, чтобы я перестала вмешиваться в естественный порядок вещей, даже предвидя, как это закончится. Тогда я перестану предостерегающе бубнить. Но это все равно что не подхватить падающую со стола вещь. Если падает нож, я его конечно не буду ловить, но если падает кто-то живой, как я могу его не подхватить? Вещи же сами не делаются, чтобы не тащить все на себе, я прошу других, а другие люди могут забыть или пренебречь просьбой и здесь все начинается...
Я разрываюсь между «ты хороша такой, как есть» и «ты должна становиться лучше, ведь предела совершенству нет». А изменчивая погода, вот уже неделю приносящая мигрени, тошноту и общий скулеж в моем исполнении, все никак не успокоится и продолжает скакать.

---

Ах да, теперь это моя любимая парочка из сериала. Очень харАктерные вышли, в книге не так.
А костюмы какие! и соолнышки

@темы: game of thrones

---

I`m obsessed with

частая ситуация)))

хотела бы я достичь хотя бы уровня этого "зануды")))) пойду полабаю еще на своем "рояле")

---

Каждый раз, когда начинаю смотреть отрывки из какой-нибудь версии Jesus Christ Superstar, я не могу остановиться и начинаю смотреть все сначала целиком) Потрясающее же произведение, который каждый раз так удачно перезапускают, меняя музыку, декорации и образы. Каждый раз по новому слышится и смотрится эта старая история. И каждый раз хочется идти петь вот прямо сейчас.

---

Статья вызвала жуткий резонанс в дайри бест, но я хочу сохранить ее для себя, потому что она расставляет по местам обрывки моих мыслей по этому поводу. И частично обосновывает, почему в моей голове нет планов родить ребенка.

21.04.2014 в 11:50

Пишет  Diary best:

Пишет  Tamlina:

Травмы поколений

Как же она все-таки передается, травма?

Понятно, что можно всегда все объяснить «потоком», «переплетениями», «родовой памятью» и т. д. , и, вполне возможно, что совсем без мистики и не обойдешься, но если попробовать? Взять только самый понятный, чисто семейный аспект, родительско-детские отношения, без политики и идеологии. О них потом как-нибудь.

Живет себе семья. Молодая совсем, только поженились, ждут ребеночка. Или только родили. А может, даже двоих успели. Любят, счастливы, полны надежд. И тут случается катастрофа. Маховики истории сдвинулись с места и пошли перемалывать народ. Чаще всего первыми в жернова попадают мужчины. Революции, войны, репрессии – первый удар по ним.

И вот уже молодая мать осталась одна. Ее удел – постоянная тревога, непосильный труд (нужно и работать, и ребенка растить), никаких особых радостей. Похоронка, «десять лет без права переписки», или просто долгое отсутствие без вестей, такое, что надежда тает. Может быть, это и не про мужа, а про брата, отца, других близких. Каково состояние матери? Она вынуждена держать себя в руках, она не может толком отдаться горю. На ней ребенок (дети), и еще много всего. Изнутри раздирает боль, а выразить ее невозможно, плакать нельзя, «раскисать» нельзя. И она каменеет. Застывает в стоическом напряжении, отключает чувства, живет, стиснув зубы и собрав волю в кулак, делает все на автомате. Или, того хуже, погружается в скрытую депрессию, ходит, делает, что положено, хотя сама хочет только одного – лечь и умереть. Ее лицо представляет собой застывшую маску, ее руки тяжелы и не гнутся. Ей физически больно отвечать на улыбку ребенка, она минимизирует общение с ним, не отвечает на его лепет. Ребенок проснулся ночью, окликнул ее – а она глухо воет в подушку. Иногда прорывается гнев. Он подполз или подошел, теребит ее, хочет внимания и ласки, она когда может, отвечает через силу, но иногда вдруг как зарычит: «Да, отстань же», как оттолкнет, что он аж отлетит. Нет, она не на него злится – на судьбу, на свою поломанную жизнь, на того, кто ушел и оставил, и больше не поможет.

Только вот ребенок не знает всей подноготной происходящего. Ему не говорят, что случилось (особенно, если он мал). Или он даже знает, но понять не может. Единственное объяснение, которое ему в принципе может прийти в голову: мама меня не любит, я ей мешаю, лучше бы меня не было. Его личность не может полноценно формироваться без постоянного эмоционального контакта с матерью, без обмена с ней взглядами, улыбками, звуками, ласками, без того, чтобы читать ее лицо, распознавать оттенки чувств в голосе. Это необходимо, заложено природой, это главная задача младенчества. А что делать, если у матери на лице депрессивная маска? Если ее голос однообразно тусклый от горя, или напряжено звенящий от тревоги?

Пока мать рвет жилы, чтобы ребенок элементарно выжил, не умер от голода или болезни, он растет себе, уже травмированный. Не уверенный, что его любят, не уверенный, что он нужен, с плохо развитой эмпатией. Даже интеллект нарушается в условиях депривации. Помните картину «Опять двойка»? Она написана в 51. Главному герою лет 11 на вид. Ребенок войны, травмированный больше, чем старшая сестра, захватившая первые годы нормальной семейной жизни, и младший брат, любимое дитя послевоенной радости – отец живой вернулся. На стене – трофейные часы. А мальчику трудно учиться.

Конечно, у всех все по-разному. Запас душевных сил у разных женщин разный. Острота горя разная. Характер разный. Хорошо, если у матери есть источники поддержки – семья, друзья, старшие дети. А если нет? Если семья оказалась в изоляции, как «враги народа», или в эвакуации в незнакомом месте? Тут или умирай, или каменей, а как еще выжить?

Идут годы, очень трудные годы, и женщина научается жить без мужа. «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». Конь в юбке. Баба с яйцами. Назовите как хотите, суть одна. Это человек, который нес-нес непосильную ношу, да и привык. Адаптировался. И по-другому уже просто не умеет. Многие помнят, наверное, бабушек, которые просто физически не могли сидеть без дела. Уже старенькие совсем, все хлопотали, все таскали сумки, все пытались рубить дрова. Это стало способом справляться с жизнью. Кстати, многие из них стали настолько стальными – да, вот такая вот звукопись – что прожили очень долго, их и болезни не брали, и старость. И сейчас еще живы, дай им Бог здоровья.

В самом крайнем своем выражении, при самом ужасном стечении событий, такая женщина превращалась в монстра, способного убить своей заботой. И продолжала быть железной, даже если уже не было такой необходимости, даже если потом снова жила с мужем, и детям ничего не угрожало. Словно зарок выполняла.

Ярчайший образ описан в книге Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом».

А вот что пишет о «Страшной бабе» Екатерина Михайлова («Я у себя одна» книжка называется): «Тусклые волосы, сжатый в ниточку рот…, чугунный шаг… Скупая, подозрительная, беспощадная, бесчувственная. Она всегда готова попрекнуть куском или отвесить оплеуху: «Не напасешься на вас, паразитов. Ешь, давай!»…. Ни капли молока не выжать из ее сосцов, вся она сухая и жесткая…» Там еще много очень точного сказано, и если кто не читал эти две книги, то надо обязательно.

Самое страшное в этой патологически измененной женщине – не грубость, и не властность. Самое страшное – любовь. Когда, читая Санаева, понимаешь, что это повесть о любви, о такой вот изуродованной любви, вот когда мороз-то продирает. У меня была подружка в детстве, поздний ребенок матери, подростком пережившей блокаду. Она рассказывала, как ее кормили, зажав голову между голенями и вливая в рот бульон. Потому что ребенок больше не хотел и не мог, а мать и бабушка считали, что надо. Их так пережитый голод изнутри грыз, что плач живой девочки, родной, любимой, голос этого голода перекрыть не мог.

А другую мою подружку мама брала с собой, когда делала подпольные аборты. И она показывала маленькой дочке полный крови унитаз со словами: вот, смотри, мужики-то, что они с нами делают. Вот она, женская наша доля. Хотела ли она травмировать дочь? Нет, только уберечь. Это была любовь.

А самое ужасное – что черты «Страшной бабы» носит вся наша система защиты детей до сих пор. Медицина, школа, органы опеки. Главное – чтобы ребенок был «в порядке». Чтобы тело было в безопасности. Душа, чувства, привязанности – не до этого. Спасти любой ценой. Накормить и вылечить. Очень-очень медленно это выветривается, а нам-то в детстве по полной досталось, няньку, которая половой тряпкой по лицу била, кто не спал днем, очень хорошо помню.

Но оставим в стороне крайние случаи. Просто женщина, просто мама. Просто горе. Просто ребенок, выросший с подозрением, что не нужен и нелюбим, хотя это неправда и ради него только и выжила мама и вытерпела все. И он растет, стараясь заслужить любовь, раз она ему не положена даром. Помогает. Ничего не требует. Сам собой занят. За младшими смотрит. Добивается успехов. Очень старается быть полезным. Только полезных любят. Только удобных и правильных. Тех, кто и уроки сам сделает, и пол в доме помоет, и младших уложит, ужин к приходу матери приготовит. Слышали, наверное, не раз такого рода расказы про послевоенное детство? «Нам в голову прийти не могло так с матерью разговаривать!» — это о современной молодежи. Еще бы. Еще бы. Во-первых, у железной женщины и рука тяжелая. А во-вторых — кто ж будет рисковать крохами тепла и близости? Это роскошь, знаете ли, родителям грубить.

Травма пошла на следующий виток.

***

Настанет время, и сам этот ребенок создаст семью, родит детей. Годах примерно так в 60-х. Кто-то так был «прокатан» железной матерью, что оказывался способен лишь воспроизводить ее стиль поведения. Надо еще не забывать, что матерей-то многие дети не очень сильно и видели, в два месяца – ясли, потом пятидневка, все лето – с садом на даче и т. д. То есть «прокатывала» не только семья, но и учреждения, в которых «Страшных баб» завсегда хватало.

Но рассмотрим вариант более благополучный. Ребенок был травмирован горем матери, но вовсе душу ему не отморозило. А тут вообще мир и оттепель, и в космос полетели, и так хочется жить, и любить, и быть любимым. Впервые взяв на руки собственного, маленького и теплого ребенка, молодая мама вдруг понимает: вот он. Вот тот, кто наконец-то полюбит ее по-настоящему, кому она действительно нужна. С этого момента ее жизнь обретает новый смысл. Она живет ради детей. Или ради одного ребенка, которого она любит так страстно, что и помыслить не может разделить эту любовь еще на кого-то. Она ссорится с собственной матерью, которая пытается отстегать внука крапивой – так нельзя. Она обнимает и целует свое дитя, и спит с ним вместе, и не надышится на него, и только сейчас, задним числом осознает, как многого она сама была лишена в детстве. Она поглощена этим новым чувством полностью, все ее надежды, чаяния – все в этом ребенке. Она «живет его жизнью», его чувствами, интересами, тревогами. У них нет секретов друг от друга. С ним ей лучше, чем с кем бы то ни было другим.

И только одно плохо – он растет. Стремительно растет, и что же потом? Неужто снова одиночество? Неужто снова – пустая постель? Психоаналитики тут бы много чего сказали, про перемещенный эротизм и все такое, но мне сдается, что нет тут никакого эротизма особого. Лишь ребенок, который натерпелся одиноких ночей и больше не хочет. Настолько сильно не хочет, что у него разум отшибает. «Я не могу уснуть, пока ты не придешь». Мне кажется, у нас в 60-70-е эту фразу чаще говорили мамы детям, а не наоборот.

Что происходит с ребенком? Он не может не откликнуться на страстный запрос его матери о любви. Это выше его сил. Он счастливо сливается с ней, он заботится, он боится за ее здоровье. Самое ужасное – когда мама плачет, или когда у нее болит сердце. Только не это. «Хорошо, я останусь, мама. Конечно, мама, мне совсем не хочется на эти танцы». Но на самом деле хочется, ведь там любовь, самостоятельная жизнь, свобода, и обычно ребенок все-таки рвет связь, рвет больно, жестко, с кровью, потому что добровольно никто не отпустит. И уходит, унося с собой вину, а матери оставляя обиду. Ведь она «всю жизнь отдала, ночей не спала». Она вложила всю себя, без остатка, а теперь предъявляет вексель, а ребенок не желает платить. Где справедливость? Тут и наследство «железной» женщины пригождается, в ход идут скандалы, угрозы, давление. Как ни странно, это не худший вариант. Насилие порождает отпор и позволяет-таки отделиться, хоть и понеся потери.

Некоторые ведут свою роль так искусно, что ребенок просто не в силах уйти. Зависимость, вина, страх за здоровье матери привязывают тысячами прочнейших нитей, про это есть пьеса Птушкиной «Пока она умирала», по которой гораздо более легкий фильм снят, там Васильева маму играет, а Янковский – претендента на дочь. Каждый Новый год показывают, наверное, видели все. А лучший – с точки зрения матери – вариант, если дочь все же сходит ненадолго замуж и останется с ребенком. И тогда сладкое единение можно перенести на внука и длить дальше, и, если повезет, хватит до самой смерти.

И часто хватает, поскольку это поколение женщин гораздо менее здорово, они часто умирают намного раньше, чем их матери, прошедшие войну. Потому что стальной брони нет, а удары обиды разрушают сердце, ослабляют защиту от самых страшных болезней. Часто свои неполадки со здоровьем начинают использовать как неосознанную манипуляцию, а потом трудно не заиграться, и вдруг все оказывается по настоящему плохо. При этом сами они выросли без материнской внимательной нежной заботы, а значит, заботиться о себе не привыкли и не умеют, не лечатся, не умеют себя баловать, да, по большому счету, не считают себя такой уж большой ценностью, особенно если заболели и стали «бесполезны».

Но что-то мы все о женщинах, а где же мужчины? Где отцы? От кого-то же надо было детей родить?

С этим сложно. Девочка и мальчик, выросшие без отцов, создают семью. Они оба голодны на любовь и заботу. Они оба надеются получить их от партнера. Но единственная модель семьи, известная им – самодостаточная «баба с яйцами», которой, по большому счету, мужик не нужен. То есть классно, если есть, она его любит и все такое. Но по-настоящему он ни к чему, не пришей кобыле хвост, розочка на торте. «Посиди, дорогой, в сторонке, футбол посмотри, а то мешаешь полы мыть. Не играй с ребенком, ты его разгуливаешь, потом не уснет. Не трогай, ты все испортишь. Отойди, я сама» И все в таком духе. А мальчики-то тоже мамами выращены. Слушаться привыкли. Психоаналитики бы отметили еще, что с отцом за маму не конкурировали и потому мужчинами себя не почувствовали. Ну, и чисто физически в том же доме нередко присутствовала мать жены или мужа, а то и обе. А куда деваться? Поди тут побудь мужчиной…

Некоторые мужчины находили выход, становясь «второй мамой». А то и единственной, потому что сама мама-то, как мы помним, «с яйцами» и железом погромыхивает. В самом хорошем варианте получалось что-то вроде папы дяди Федора: мягкий, заботливый, чуткий, все разрешающий. В промежуточном – трудоголик, который просто сбегал на работу от всего от этого. В плохом — алкоголик. Потому что мужчине, который даром не нужен своей женщине, который все время слышит только «отойди, не мешай», а через запятую «что ты за отец, ты совершенно не занимаешься детьми» (читай «не занимаешься так, как Я считаю нужным»), остается или поменять женщину – а на кого, если все вокруг примерно такие? – или уйти в забытье.

С другой стороны, сам мужчина не имеет никакой внятной модели ответственного отцовства. На их глазах или в рассказах старших множество отцов просто встали однажды утром и ушли – и больше не вернулись. Вот так вот просто. И ничего, нормально. Поэтому многие мужчины считали совершенно естественным, что, уходя из семьи, они переставали иметь к ней отношение, не общались с детьми, не помогали. Искренне считали, что ничего не должны «этой истеричке», которая осталась с их ребенком, и на каком-то глубинном уровне, может, были и правы, потому что нередко женщины просто юзали их, как осеменителей, и дети были им нужнее, чем мужики. Так что еще вопрос, кто кому должен. Обида, которую чувствовал мужчина, позволяла легко договориться с совестью и забить, а если этого не хватало, так вот ведь водка всюду продается.

Ох, эти разводы семидесятых — болезненные, жестокие, с запретом видеться с детьми, с разрывом всех отношений, с оскорблениями и обвинениями. Мучительное разочарование двух недолюбленных детей, которые так хотели любви и счастья, столько надежд возлагали друг на друга, а он/она – обманул/а, все не так, сволочь, сука, мразь… Они не умели налаживать в семье круговорот любви, каждый был голоден и хотел получать, или хотел только отдавать, но за это – власти. Они страшно боялись одиночества, но именно к нему шли, просто потому, что, кроме одиночества никогда ничего не видели.

В результате – обиды, душевные раны, еще больше разрушенное здоровье, женщины еще больше зацикливаются на детях, мужчины еще больше пьют.

У мужчин на все это накладывалась идентификация с погибшими и исчезнувшими отцами. Потому что мальчику надо, жизненно необходимо походить на отца. А что делать, если единственное, что о нем известно – что он погиб? Был очень смелым, дрался с врагами – и погиб? Или того хуже – известно только, что умер? И о нем в доме не говорят, потому что он пропал без вести, или был репрессирован? Сгинул – вот и вся информация? Что остается молодому парню, кроме суицидального поведения? Выпивка, драки, сигареты по три пачки в день, гонки на мотоциклах, работа до инфаркта. Мой отец был в молодости монтажник-высотник. Любимая фишка была – работать на высоте без страховки. Ну, и все остальное тоже, выпивка, курение, язва. Развод, конечно, и не один. В 50 лет инфаркт и смерть. Его отец пропал без вести, ушел на фронт еще до рождения сына. Неизвестно ничего, кроме имени, ни одной фотографии, ничего.

Вот в таком примерно антураже растут детки, третье уже поколение.

В моем классе больше, чем у половины детей родители были в разводе, а из тех, кто жил вместе, может быть, только в двух или трех семьях было похоже на супружеское счастье. Помню, как моя институтская подруга рассказывала, что ее родители в обнимку смотрят телевизор и целуются при этом. Ей было 18, родили ее рано, то есть родителям было 36-37. Мы все были изумлены. Ненормальные, что ли? Так не бывает!

Естественно, соответствующий набор слоганов: «Все мужики – сволочи», «Все бабы – суки», «Хорошее дело браком не назовут». А что, жизнь подтверждала. Куда ни глянь…

Но случилось и хорошее. В конце 60-х матери получили возможность сидеть с детьми до года. Они больше не считались при этом тунеядками. Вот кому бы памятник поставить, так автору этого нововведения. Не знаю только, кто он. Конечно, в год все равно приходилось отдавать, и это травмировало, но это уже несопоставимо, и об этой травме в следующий раз. А так-то дети счастливо миновали самую страшную угрозу депривации, самую калечащую – до года. Ну, и обычно народ крутился еще потом, то мама отпуск возьмет, то бабушки по очереди, еще выигрывали чуток. Такая вот игра постоянная была – семья против «подступающей ночи», против «Страшной бабы», против железной пятки Родины-матери. Такие кошки-мышки.

А еще случилось хорошее – отдельно жилье стало появляться. Хрущобы пресловутые. Тоже поставим когда-нибудь памятник этим хлипким бетонным стеночкам, которые огромную роль выполнили – прикрыли наконец семью от всевидящего ока государства и общества. Хоть и слышно было все сквозь них, а все ж какая-никакая – автономия. Граница. Защита. Берлога. Шанс на восстановление.

Третье поколение начинает свою взрослую жизнь со своим набором травм, но и со своим довольно большим ресурсом. Нас любили. Пусть не так, как велят психологи, но искренне и много. У нас были отцы. Пусть пьющие и/или «подкаблучники» и/или «бросившие мать козлы» в большинстве, но у них было имя, лицо и они нас тоже по своему любили. Наши родители не были жестоки. У нас был дом, родные стены.

Не у всех все одинаково, конечно, были семье более и менее счастливые и благополучные.

Но в общем и целом.

Короче, с нас причитается.

***

Итак, третье поколение. Не буду здесь жестко привязываться к годам рождения, потому что кого-то родили в 18, кого-то – в 34, чем дальше, тем больше размываются отчетливые «берега» потока. Здесь важна передача сценария, а возраст может быть от 50 до 30. Короче, внуки военного поколения, дети детей войны.

«С нас причитается» — это, в общем, девиз третьего поколения. Поколения детей, вынужденно ставших родителями собственных родителей. В психологи такое называется «парентификация».

А что было делать? Недолюбленные дети войны распространяли вокруг столь мощные флюиды беспомощности, что не откликнуться было невозможно. Поэтому дети третьего поколения были не по годам самостоятельны и чувствовали постоянную ответственность за родителей. Детство с ключом на шее, с первого класса самостоятельно в школу – в музыкалку – в магазин, если через пустырь или гаражи – тоже ничего. Уроки сами, суп разогреть сами, мы умеем. Главное, чтобы мама не расстраивалась. Очень показательны воспоминания о детстве: «Я ничего у родителей не просила, всегда понимала, что денег мало, старалась как-то зашить, обойтись», «Я один раз очень сильно ударился головой в школе, было плохо, тошнило, но маме не сказал – боялся расстроить. Видимо, было сотрясение, и последствия есть до сих пор», «Ко мне сосед приставал, лапать пытался, то свое хозяйство показывал. Но я маме не говорила, боялась, что ей плохо с сердцем станет», «Я очень по отцу тосковал, даже плакал потихоньку. Но маме говорил, что мне хорошо и он мне совсем не нужен. Она очень злилась на него после развода». У Дины Рубинной есть такой рассказ пронзительный «Терновник». Классика: разведенная мама, шестилетний сын, самоотверженно изображающий равнодушие к отцу, которого страстно любит. Вдвоем с мамой, свернувшись калачиком, в своей маленькой берлоге против чужого зимнего мира. И это все вполне благополучные семьи, бывало и так, что дети искали пьяных отцов по канавам и на себе притаскивали домой, а мамочку из петли вытаскивали собственными руками или таблетки от нее прятали. Лет эдак в восемь.

А еще разводы, как мы помним, или жизнь в стиле кошка с собакой» (ради детей, конечно). И дети-посредники, миротворцы, которые душу готовы продать, чтобы помирить родителей, чтобы склеить снова семейное хрупкое благополучие. Не жаловаться, не обострять, не отсвечивать, а то папа рассердится, а мама заплачет, и скажет, что «лучше бы ей сдохнуть, чем так жить», а это очень страшно. Научиться предвидеть, сглаживать углы, разряжать обстановку. Быть всегда бдительным, присматривать за семьей. Ибо больше некому.

Символом поколения можно считать мальчика дядю Федора из смешного мультика. Смешной-то смешной, да не очень. Мальчик-то из всей семьи самый взрослый. А он еще и в школу не ходит, значит, семи нет. Уехал в деревню, живет там сам, но о родителях волнуется. Они только в обморок падают, капли сердечные пьют и руками беспомощно разводят.

Или помните мальчика Рому из фильма «Вам и не снилось»? Ему 16, и он единственный взрослый из всех героев фильма. Его родители – типичные «дети войны», родители девочки – «вечные подростки», учительница, бабушка… Этих утешить, тут поддержать, тех помирить, там помочь, здесь слезы вытереть. И все это на фоне причитаний взрослых, мол, рано еще для любви. Ага, а их всех нянчить – в самый раз.

Так все детство. А когда настала пора вырасти и оставить дом – муки невозможной сепарации, и вина, вина, вина, пополам со злостью, и выбор очень веселый: отделись – и это убьет мамочку, или останься и умри как личность сам.

Впрочем, если ты останешься, тебе все время будут говорить, что нужно устраивать собственную жизнь, и что ты все делаешь не так, нехорошо и неправильно, иначе уже давно была бы своя семья. При появлении любого кандидата он, естественно, оказывался бы никуда не годным, и против него начиналась бы долгая подспудная война до победного конца. Про это все столько есть фильмов и книг, что даже перечислять не буду.

Интересно, что при всем при этом и сами они, и их родители воспринимали свое детство как вполне хорошее. В самом деле: дети любимые, родители живы, жизнь вполне благополучная. Впервые за долгие годы – счастливое детство без голода, эпидемий, войны и всего такого.

Ну, почти счастливое. Потому что еще были детский сад, часто с пятидневкой, и школа, и лагеря и прочие прелести советского детства, которые были кому в масть, а кому и не очень. И насилия там было немало, и унижений, а родители-то беспомощные, защитить не могли. Или даже на самом деле могли бы, но дети к ним не обращались, берегли. Я вот ни разу маме не рассказывала, что в детском саду тряпкой по морде бьют и перловку через рвотные спазмы в рот пихают. Хотя теперь, задним числом, понимаю, что она бы, пожалуй, этот сад разнесла бы по камешку. Но тогда мне казалось – нельзя.

Это вечная проблема – ребенок не критичен, он не может здраво оценить реальное положение дел. Он все всегда принимает на свой счет и сильно преувеличивает. И всегда готов принести себя в жертву. Так же, как дети войны приняли обычные усталость и горе за нелюбовь, так же их дети принимали некоторую невзрослость пап и мам за полную уязвимость и беспомощность. Хотя не было этого в большинстве случаев, и вполне могли родители за детей постоять, и не рассыпались бы, не умерли от сердечного приступа. И соседа бы укоротили, и няньку, и купили бы что надо, и разрешили с папой видеться. Но – дети боялись. Преувеличивали, перестраховывались. Иногда потом, когда все раскрывалось, родители в ужасе спрашивали: «Ну, почему ты мне не сказал? Да я бы, конечно…» Нет ответа. Потому что – нельзя. Так чувствовалось, и все.

Третье поколение стало поколением тревоги, вины, гиперотвественности. У всего этого были свои плюсы, именно эти люди сейчас успешны в самых разных областях, именно они умеют договариваться и учитывать разные точки зрения. Предвидеть, быть бдительными, принимать решения самостоятельно, не ждать помощи извне – сильные стороны. Беречь, заботиться, опекать.

Но есть у гиперотвественности, как у всякого «гипер» и другая сторона. Если внутреннему ребенку военных детей не хватало любви и безопасности, то внутреннему ребенку «поколения дяди Федора» не хватало детскости, беззаботности. А внутренний ребенок – он свое возьмет по-любому, он такой. Ну и берет. Именно у людей этого поколения часто наблюдается такая штука, как «агрессивно-пассивное поведение». Это значит, что в ситуации «надо, но не хочется» человек не протестует открыто: «не хочу и не буду!», но и не смиряется «ну, надо, так надо». Он всякими разными, порой весьма изобретательными способами, устраивает саботаж. Забывает, откладывает на потом, не успевает, обещает и не делает, опаздывает везде и всюду и т. п. Ох, начальники от этого воют прямо: ну, такой хороший специалист, профи, умница, талант, но такой неорганизованный…

Часто люди этого поколения отмечают у себя чувство, что они старше окружающих, даже пожилых людей. И при этом сами не ощущают себя «вполне взрослыми», нет «чувства зрелости». Молодость как-то прыжком переходит в пожилой возраст. И обратно, иногда по нескольку раз в день.

Еще заметно сказываются последствия «слияния» с родителями, всего этого «жить жизнью ребенка». Многие вспоминают, что в детстве родители и/или бабушки не терпели закрытых дверей: «Ты что, что-то скрываешь?». А врезать в свою дверь защелку было равносильно «плевку в лицо матери». Ну, о том, что нормально проверить карманы, стол, портфель и прочитать личный дневник… Редко какие родители считали это неприемлемым. Про сад и школу вообще молчу, одни туалеты чего стоили, какие, нафиг, границы… В результате дети, выросшие в ситуации постоянного нарушения границ, потом блюдут эти границы сверхревностно. Редко ходят в гости и редко приглашают к себе. Напрягает ночевка в гостях (хотя раньше это было обычным делом). Не знают соседей и не хотят знать – а вдруг те начнут в друзья набиваться? Мучительно переносят любое вынужденное соседство (например, в купе, в номере гостиницы), потому что не знают, не умеют ставить границы легко и естественно, получая при этом удовольствие от общения, и ставят «противотанковые ежи» на дальних подступах.

А что с семьей? Большинство и сейчас еще в сложных отношения со своими родителями (или их памятью), у многих не получилось с прочным браком, или получилось не с первой попытки, а только после отделения (внутреннего) от родителей.

Конечно, полученные и усвоенный в детстве установки про то, что мужики только и ждут, чтобы «поматросить и бросить», а бабы только и стремятся, что «подмять под себя», счастью в личной жизни не способствуют. Но появилась способность «выяснять отношения», слышать друг друга, договариваться. Разводы стали чаще, поскольку перестали восприниматься как катастрофа и крушение всей жизни, но они обычно менее кровавые, все чаще разведенные супруги могут потом вполне конструктивно общаться и вместе заниматься детьми.

Часто первый ребенок появлялся в быстротечном «осеменительском» браке, воспроизводилась родительская модель. Потом ребенок отдавался полностью или частично бабушке в виде «откупа», а мама получала шанс таки отделиться и начать жить своей жизнью. Кроме идеи утешить бабушку, здесь еще играет роль многократно слышанное в детстве «я на тебя жизнь положила». То есть люди выросли с установкой, что растить ребенка, даже одного – это нечто нереально сложное и героическое. Часто приходится слышать воспоминания, как тяжело было с первенцем. Даже у тех, кто родил уже в эпоху памперсов, питания в баночках, стиральных машин-автоматов и прочих прибамбасов. Не говоря уже о центральном отоплении, горячей воде и прочих благах цивилизации. «Я первое лето провела с ребенком на даче, муж приезжал только на выходные. Как же было тяжело! Я просто плакала от усталости» Дача с удобствами, ни кур, ни коровы, ни огорода, ребенок вполне здоровый, муж на машине привозит продукты и памперсы. Но как же тяжело!

А как же не тяжело, если известны заранее условия задачи: «жизнь положить, ночей не спать, здоровье угробить». Тут уж хочешь — не хочешь… Эта установка заставляет ребенка бояться и избегать. В результате мама, даже сидя с ребенком, почти с ним не общается и он откровенно тоскует. Нанимаются няни, они меняются, когда ребенок начинает к ним привязываться – ревность! – и вот уже мы получаем новый круг – депривированого, недолюбленного ребенка, чем-то очень похожего на того, военного, только войны никакой нет. Призовой забег. Посмотрите на детей в каком-нибудь дорогом пансионе полного содержания. Тики, энурез, вспышки агрессии, истерики, манипуляции. Детдом, только с английским и теннисом. А у кого нет денег на пансион, тех на детской площадке в спальном районе можно увидеть. «Куда полез, идиот, сейчас получишь, я потом стирать должна, да?» Ну, и так далее, «сил моих на тебя нет, глаза б мои тебя не видели», с неподдельной ненавистью в голосе. Почему ненависть? Так он же палач! Он же пришел, чтобы забрать жизнь, здоровье, молодость, так сама мама сказала!

Другой вариант сценария разворачивает, когда берет верх еще одна коварная установка гиперотвественных: все должно быть ПРАВИЛЬНО! Наилучшим образом! И это – отдельная песня. Рано освоившие родительскую роль «дяди Федоры» часто бывают помешаны на сознательном родительстве. Господи, если они осилили в свое время родительскую роль по отношению к собственным папе с мамой, неужели своих детей не смогут воспитать по высшему разряду? Сбалансированное питание, гимнастика для грудничков, развивающие занятия с года, английский с трех. Литература для родителей, читаем, думаем, пробуем. Быть последовательными, находить общий язык, не выходить из себя, все объяснять, ЗАНИМАТЬСЯ РЕБЕНКОМ.

И вечная тревога, привычная с детства – а вдруг что не так? А вдруг что-то не учли? а если можно было и лучше? И почему мне не хватает терпения? И что ж я за мать (отец)?

В общем, если поколение детей войны жило в уверенности, что они – прекрасные родители, каких поискать, и у их детей счастливое детство, то поколение гиперотвественных почти поголовно поражено «родительским неврозом». Они (мы) уверены, что они чего-то не учли, не доделали, мало «занимались ребенком (еще и работать посмели, и карьеру строить, матери-ехидны), они (мы) тотально не уверенны в себе как в родителях, всегда недовольны школой, врачами, обществом, всегда хотят для своих детей больше и лучше.

Несколько дней назад мне звонила знакомая – из Канады! – с тревожным вопросом: дочка в 4 года не читает, что делать? Эти тревожные глаза мам при встрече с учительницей – у моего не получаются столбики! «А-а-а, мы все умрем!», как любит говорить мой сын, представитель следующего, пофигистичного, поколения. И он еще не самый яркий, так как его спасла непроходимая лень родителей и то, что мне попалась в свое время книжка Никитиных, где говорилось прямым текстом: мамашки, не парьтесь, делайте как вам приятно и удобно и все с дитем будет хорошо. Там еще много всякого говорилось, что надо в специальные кубики играть и всяко развивать, но это я благополучно пропустила Оно само развилось до вполне приличных масштабов.

К сожалению, у многих с ленью оказалось слабовато. И родительствовали они со страшной силой и по полной программе. Результат невеселый, сейчас вал обращений с текстом «Он ничего не хочет. Лежит на диване, не работает и не учится. Сидит, уставившись в компьютер. Ни за что не желает отвечать. На все попытки поговорить огрызается». А чего ему хотеть, если за него уже все отхотели? За что ему отвечать, если рядом родители, которых хлебом не корми – дай поотвечать за кого-нибудь? Хорошо, если просто лежит на диване, а не наркотики принимает. Не покормить недельку, так, может, встанет. Если уже принимает – все хуже.

Но это поколение еще только входит в жизнь, не будем пока на него ярлыки вешать. Жизнь покажет.

Чем дальше, чем больше размываются «берега», множатся, дробятся, причудливо преломляются последствия пережитого. Думаю, к четвертому поколению уже гораздо важнее конкретный семейный контекст, чем глобальная прошлая травма. Но нельзя не видеть, что много из сегодняшнего дня все же растет из прошлого.

Людмила Петрановская (с)
21.01.2013

Людмила Петрановская - педагог-психолог, специалист по семейному устройству, лауреат Премии Президента РФ в области образования, автор книги «К вам пришёл приёмный ребёнок».

Не свое | Не Бест? Пришли лучше!

---

Копаясь во вкладках, я натыкаюсь на чей-то взгляд и не сразу понимаю, что это – отражение моих глаз в глянцевой поверхности ободка монитора.
А доводилось ли Вам в собственном отражении видеть чужое, сверхъестественное, звериное, инопланетное или злое? Уж не знаю, как называется эта практика и к чему относится, но вряд ли я придумала ее первой)
Когда-то мне нужно было с кем-то поговорить, а может быть нужна была поддержка, а может быть я пыталась так успокоить возбудимую нервную систему, в этот момент я пристально посмотрела в зеркало. Порой я воспринимаю отражение, как несебя, ведь я могу на нее взглянуть со стороны, как это могу быть я? С тех пор, это самый простой способ прекратить истерику – посмотреть на себя в зеркало. Глядя на это жалкое зареванное существо, я через 5 минут была спокойной, ведь это не могу быть я, я не такая! Когда мне хотелось понять себя и свои силы, я смотрела на нее, туда. Возможно, мне стоило не пялиться в зеркало, а идти и чем-то заниматься, чтобы понять, чего я стою, но все сложилось так, как сложилось.
Если использовать зеркало не для того, чтобы посмотреть на состояние одежды и волос, там можно увидеть много интересного. Я никогда не видела там светлое существо, вроде феи, нет, глядя в собственные глаза, мне страшно было находиться рядом с этим человеком. Такое чувство, что я смотрела в бездну и тут она начала всматриваться в меня. Создается ощущение, что видеть себя и свои глаза в зеркале – это противоестественно.

---

Что я делаю на работе, когда не хочется писать? Сегодня, например, маски для ногтей и кончиков волос из миндального масла. Оно, кстати, удивительно легкое, а волосы все равно в хвосте.
В жизни внезапно (это можно было предугадать, но никогда не хочется думать о плохих вариантах, они по закону Мерфи и случаются) наступил период, когда от меня не зависит поездка в Воронеж. Я просто сяду и подожду, получится или нет. Мне третий день снится всякая фигня, я не очень хорошо отдыхаю после работы, так что настроение у меня среднее и желания настойчиво верить в лучшее - нет. Пусть будет, как должно быть.
Меня даже начало раздражать злобствующее словоизлияние моих коллег, сегодня они прям особенно ядрено матерились и сходили говнами на окружающий мир. Это должно научить меня не поддаваться влиянию других людей, когда они говорят по 8 часов в день, что жизнь не удалась. На самом деле это просто еще один вид виктимства, агрессивный. Его нужно игнорировать.

---

У  Лита ли? очень добрый и милый флешмоб, а мне надоело писать про кофе. Перерыв на флешмоб!

1. Моими любимыми детскими игрушками были:
Ворох бумажных кукол. Я придумывала и рисовала им наряды. Когда мне подарили небольшой кукольный домик, я много с ним возилась, и там жили киндеры. Остальные игрушки были наследством от сестры и мамы.

2. Моей любимой детской игрой была:
Помню, было популярно брать какое-нибудь произведение, разделяться по ролям и играть какой-нибудь сюжет. А еще строить шалашы!

3. Лучший фильм, что я видела в детстве:
Я не могу выделить один фильм Александра Роу)). В детском сознании они слились воедино. Хорошо, пусть будет «Варвара-краса, длинная коса».

4. Я редко это делаю, но мне очень нравится:
Танцую на людях

5. Если бы не было слишком поздно, я бы:
Поступила в ВУЗ учить языки и изучать азиатский Восток

6. Мой любимый музыкальный инструмент это:
фортепиано

7. Если бы я не была такой скрягой со своим внутренним художником, я бы купила ему:
Билет в другую страну, лучше несколько. Художнику нужен широкий кругозор.

8. Сходить куда-нибудь в одиночестве, значит:
Сконцентрироваться на себе. Поставить себя в центр вселенной и пристальнее смотреть вокруг. Побывать в небольшом приключении.

9. Боюсь, что если я позволю себе мечтать:
Я получу удовлетворение от результата в воображении и перестану об этом мечтать.

10. Если бы это не было дурацкой идеей, я бы:
Пошла работать в магазин комиксов. Уехала бы жить и работать в Москву, одна. Уехала бы изучать востоковедение и языки в другой город. Сейчас я знаю, что это была глупая идея, по крайней мере, мне так кажется.

11. Мои родители думают, что все творческие люди:
Бедны, несчастны, не могут иметь нормальную семью и плохо заканчивают

12. Научиться себе доверять - это:
Очень-очень важно и нужно. Это то, на что нужно обратить внимание в первую очередь, когда приходит период самоидентификации и самокопания.

13. Музыка, которая поднимает мне настроение:
Зарубежный фолк-рок и еще несколько разновидностей фолка.

14. Я люблю одеваться:
Ярко. По-разному. Регулярно менять стили. Шкаф еле закрывается.

---

Я тут хотела написать…а потом подумала, можно просто сказать, что я злая, но воспитанная и мне все поверят. Или я добрая, но безжалостная… а так вообще бывает? Вот вчера в серии отравили наконец Джоффри. Кому-то было его жалко? Но разве тогда все злые?

---

Меня все еще слегка укачивает. Это был хороший день, довольно спокойный и умиротворенный - 12 апреля. Были приятные мне люди и хорошо, что они смогли собраться из разных городов. Да, не все смогли доехать, но это не последний год) Очень трогательно народ выбирал подарки, чтобы потом подарить) А мне заметка на память: хоть я не очень люблю настолки, но 2-3 надо иметь дома для развлечения гостей. Вот пойду сейчас выбирать куда-нибудь в интернет (советы приветствуются).
А еще мы стареем: выпили всего половину алкоголя. Утром пакет с мусором выглядел так: много пластиковых бутылок из-под колы, несколько пачек из-под сока и где-то между ними затерявшаяся литровая бутылка из-под виски)) Ресторан на дому - это хотя и недешево, но отличный вариант! А если еще и картошечки купить магазинной дольками или фри, а к не соусов - это просто мечта именинницы, которая освобождается от готовки в свой ДР=)))
Когда мне будет не лень вылезти из своего нового удобного кресла-трона, я обязательно его сфотографирую, но пока можете поверить, это самое удобное кресло у компа, которое у меня когда-либо было. Да, оно низковато и мышку пришлось спустить на подлокотник, но меньше сидеть в этом чудесном кресле мне не хочется. Еще в коридоре занял положенное место мой железный Горец, он же Покоритель Гор (точно с именем не определилась, но в том, что у моего двухколесного друга есть душа, не сомневаюсь). К Горцу прилагается пакет примочек, которые мне еще предстоит установить, а также велорюкзак,в который я влюбилась. Отдельно идет коробочка с девочковыми радостями с офигенным желтым бантом! (фото прилагается). Также термос для того, чтобы брать с собой на работу кофе и чай, а также воду со льдом, когда будет жарко. А завершала все интерьерная композиция и букет белый роз.
Говорят, что главное внимание, а не подарок. Я скажу, что все любят внимание, а подарок делает его ощутимым (возможно это говорит интуит во мне, которому важно наличие предмета, а не его свойство). Большое спасибо всем, кто провел со мной эти выходные. Я надеюсь, что всем понравилось время, которое мы провели время, потому что...
...я убедилась не так давно, что друзьями надо дорожить, новых найти трудно. То ли мы с годами становимся менее доверчивыми и открытыми для новых связей, то ли есть другая причина. Мне кажется, это понимает большинство людей, с которыми я нахожусь в близких отношениях. Возможно мои понятия о друзьях и реальность расходятся. Это как с принцем из сказки, феей, принцессой и замком - все оказывается в жизни другим, но оно все равно есть. Нужно это пропустить через себя и вписать в свою картину.
Фото банта, который поднимает настроение:

И внезапно Кинопоиск поздравил меня и оказалось, что в этот день родились такие замечательные люди, как Сирша Ронан (которая Гостья и Ханна), упавшая звезда Клер Дейнс из Звездной пыли, Дженнифер Моррисон (спасительница Эмма Свон из Однажды в сказке и Кэмерон из Хауса), мафиозный Энди Гарсиа (все знают Энди!) и много других интересных людей. Надеюсь, они провели этот день в окружении близких, иначе ведь это грустный день.

---

Немного о сериалах, которые мы смотрим вечером или в перерывах на работе. В последнее время в нашей стране начали появляться не просто удобоваримые сериалы с хоть каким-то юмором, пусть и плоским, но и вполне забавные, которые хочется смотреть. Периодически выходят Интерны, на неделе закончилась Кухня и только запустили Физрука. Вместе с тем снимают вполне интересные фильмы. Сходить в кино мне пока ни на какой не хотелось, но дело к тому близится. Приятно, что можно наконец поспорить с теми, кто говорит, что наш кинематограф – унылое говно. Он все еще порой уныл, но чувствуется какое-то новое поколение, поднимающее его на новый уровень. Появляется какая-то альтернатива американским блокбастерам, хотя на них, в последнее время, в кино хочется ходить все меньше.